Гарем стервозных мажорок 5 [СИ] - Руслан Иванович Аристов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда вышли из здания и парень увидел знакомые очертания парка, Алёна показала налево, в сторону угла:
— Нам туда, во внутреннюю часть дома. Как самочувствие?
— Не знаю. Лампы и фонари еле горят, такое ощущение, что происходит древняя мистерия, — ответил Виктор.
— Вот как, — произнесла Алёна и парень уловил в её голосе сильную тревогу. — Пойдём быстрее. Давай руку!
Виктор не стал кочевряжиться и протянул ей ладонь, ощущая, что так будет лучше. Они двинулись по аллее, расположенной вдоль здания, к углу. Там свернули, прошли далее и свернули снова, во внутреннюю часть двора.
Там, в нескольких десятках метров на равном удалении от левого и правого крыла здания виднелось небольшое строение с колоннами, освещённое факелами. Что это было — часовня, древнегреческий храм или беседка, Виктор сейчас сказать затруднялся — у него начала кружиться голова и покалывать в икроножных мышцах.
— Симпатичное строение, — когда прошли половину пути, сказал он и ощутил, что голос очень сел.
— Это уменьшенная копия пантикапейского святилища Диониса, разрушенного тысячи лет назад. Говорят, что царь Митридат Шестой Евпатор провёл в нём свою последнюю ночь, — пафосно разъяснила Алёна.
Виктору её голос показался звучащим откуда-то издали и как бы изнутри, но очень гулко, при этом он ощущал её ладонь — она похолодела. Через несколько шагов в его глазах появились молнии, откуда-то сверху с криком прилетел сокол и сел на его левое плечо, больно впившись когтями — Виктор вздрогнул и машинально попытался его согнать, однако на плече ничего не было.
Железные, тяжелые двери строения были распахнуты настежь. По бокам горели факелы, пламя колебалось от порывов сильного ветра.
— Нам сюда! — услышал он глухой, металлический голос Алёны, при этом ощущал её ладонь, но саму её не видел.
Узкий, темный проход вел к открытым дверям лифта, какого-то очень старого, такие он видел в дореволюционных домах.
— Я не хочу туда, — замотал головой парень, однако к собственному удивлению, спокойно вошёл в кабину.
Двери с лязгом закрылись, вернее, их закрыла Алёна и нажала кнопки на панели. Раздался пронзительный, высокочастотный звук — Виктор в ужасе открыл рот и попытался зажать уши.
— Мы уже в двадцати тысячах лье под землёй, — услышал он гулкий, пугающий голос сестры.
Парень со страхом огляделся — он был один, вокруг был открытый космос и звёзды. Невыразимое количество звезд. Одна из них, с красноватым отсветом, прямо-таки манила к себе и обещала вечное блаженство. Она резко приблизилась к нему, за секунду преодолев миллионы световых лет. Виктор не выдержал и двинулся к ней, однако ощутил боль в ступне и увидел, что двери лифта открыты и он уже стоит в коридоре, довольно узком и столь же плохо освещённом, как и предыдущий.
— Не зацепись за камни, — послышался далекий голос сестры. — Иди к свету, не оборачивайся.
— К какому свету? — попытался спросить Виктор, однако услышал лишь собственный слабый шепот.
Через секунду он увидел свет — тот ударил ему в глаза и обжёг все тело, каждую клеточку. Свет был теперь везде, огненно-янтарный, он закрывал собой всё пространство. Ощущение было и невыносимое, и в то же время потрясающее. С частотой колебания переменного тока Виктор желал, чтобы это и прекратилось, и продолжилось...
— Три кубика эпинефралидона... Капельницу... Массаж... Заклинание стабилизации... Разряд — сто десять... Два кубика адреназола... Заклинание синхронности... Разряд — двести сорок... — свет его поглощал, он слышал голоса сестры и ещё чей-то, тоже очень знакомый.
Виктор не понял, когда свет стал совершенно невыносимый и когда его резко поглотила темнота.
Проснулся он от того, что невыносимо болела голова и ещё более дико хотелось пить. Во рту было такое ощущение, будто там поселились осы и строят гнездо. Кое-как открыв глаза, он увидел потолок и попытался повернуть голову.
Всё болело и ныло, в том числе и шея, однако ему удалось повернуться — он был в своей комнате, на кровати. Недалеко сидела Валерия в кресле и дремала, зажав в руке какой-то журнал. В комнате горели два светильника где-то сбоку, за окнами была вроде как ночь.
— Во-оды... — прошептал Виктор и попытался шевельнуться или даже привстать, однако это ему не удалось.
Первое, что ему пришло на ум — никакого святилища Диониса в имении нет, естественно. Он перепутал семейную часовню с древним храмом, но это и не удивительно.
Сидевшая в кресле девушка встрепенулась, привстала и уставилась на него. Потом улыбнулась, поднялась из кресла и побежала к выходу из комнаты с криками «Он очнулся, скорее все сюда!»
«Бля, воды скорее дайте», — Виктор попытался доползти к краю кровати и дотянуться до столика со стоящей там водой и каким-то лекарствами.
У него это не получилось — сил совсем не было, а ещё в правой руке он ощутил какие-то катетеры. Он струдом повернул туда голову — с другой стороны стояла капельница на стойке.
В комнату ворвались Валерия, Лада, Алёна и двое людей постарше, которых мозг Виктора идентифицировал как отца и мать.
— Сыно-о-ок, ты очнулся! — закричала мамаша и бросилась к нему, начав его обнимать.
Парень узнал эту красивую женщину — почти копия матери из его мира, только помладше и сейчас одета более по-домашнему, нежели когда он видел её в «Неаполе» несколько дней назад с Алёной.
Память бурным потоком начала возвращаться, многие смутные образы и догадки либо обретали основу, либо отметались мозгом как полная ерунда.
— Во-о-ды да-айте-е! — прохрипел Виктор.
— Алёна, воды скорее! — повернулась всхлипывающая маман.
Через несколько секунд она приподняла его за спину и он чуть не ударился зубами о край стакана.
— Трубочку ему дайте! Что вы кудахчете, отойдите все! — сказал отец своим властным, сильным и чуть хриплым баритоном.
Виктор вспомнил, что именно этот голос он слышал там, около света. Через несколько секунд ему вставили трубочку в рот, он начал жадно пить.
— Свет. Двадцать тысяч лье под землёй, — прохрипел он, откинувшись на подушки.
Послышался немного истерический смех. Виктор повернулся — это смеялась Алёна, прикрыв рот ладонью.
— Братец, у тебя были такие видения, что мы еле тебя откачали. Накопитель в двадцати метрах под землёй, а не в двадцати
